Мера пресечения для Эдварда Била – запрет определенных действий – слишком мягкая с учетом обстоятельств дела и поведения Била. Это плевок в адрес потерпевших.

Ряд комментаторов в социальных сетях говорили про плевок в адрес наиболее тяжело пострадавшей в ДТП – Марии Артемовой, которая находилась в коме. И требовали посадить блогера в следственный изолятор. Слова про «плевок» – цитата адвоката Артемовой Андрея Князева, который спрашивал, почему Билу не назначен домашний арест.

Если посмотреть на практику применения статьи Уголовного кодекса, по которой возбуждено дело, то даже домашний арест окажется слишком жесткой ограничительной мерой. Пока по факту ДТП с участием Била было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 264 (нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека). Всего у этой статьи шесть частей и Бил проходит по самой легкой. Часть 1 ст. 264 означает, что человек не был в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, не покинул место совершения ДТП, а пострадавший не умер. Максимальное наказание за это преступление – лишение свободы до двух лет, оно относится к преступлениям небольшой тяжести. Арест же применяется в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, за которые предусмотрено наказание на срок свыше трех лет.

Более того, практика показывает, что по таким делам редко бывают приговоры с реальным сроком лишения свободы, особенно если у обвиняемого не было судимости. Так, по статистике Судебного департамента, объединяющей часть 1 и часть 2 (тяжкий вред, но был в состоянии опьянения или скрылся с места совершения ДТП, до 7 лет лишения свободы) ст. 264, в I полугодии 2020 года к реальному лишению свободы приговорено лишь 10% осужденных. Причем очевидно, что подавляющая часть этих приговоров связана с делами по части 2.

Таким образом, «запрет определенных действий» – это относительно строгая ограничительная мера для фигурантов дел по ч. 1 ст. 264. Комментарии о мягкости суда и следствия в отношении Била звучат неубедительно.

Поведение Била, связанное с публикацией видеороликов с агрессивным вождением, наличием большого числа штрафов за нарушение правил дорожного движения и возможными махинациями с оформлением автомобиля, может стать основанием для отдельных административных или уголовных дел. Также поведение блогера будет учтено при вынесении наказания, если суд признает его виновным.

Бил нанес пострадавшей более серьезные трамвы, чем Мамаев и Кокорин, но он не получил даже домашнего ареста, а футболисты попали в СИЗО.

Хотя состояние людей, избитых бывшими футболистами сборной России, было намного легче, чем у пострадавшей в ДТП Марии Артемовой, с точки зрения Уголовного кодекса Павел Мамаев и Александр Кокорин совершили более тяжкое преступление. Мамаев и Кокорин были осуждены по пункту «а» части 1 статьи 213 – хулиганство, то есть грубое нарушение общественного порядка, совершенное с применением насилия к гражданам. Это преступление средней тяжести, максимальное наказание за него – лишение свободы до 5 лет. Учитывая еще и отягчающее обстоятельство (состояние опьянения), судья имел формальные основания отправить Мамаева и Кокорина в следственный изолятор. При этом такая мера пресечения и для ст. 213 не является обязательной. Для ч. 1 ст. 264, по которой сейчас расследуется ДТП на Садовом кольце, такая мера пресечения является очень редкой. Ведь при наличии очевидных отягчающих обстоятельств (опьянение, побег с места преступления) дело будет переквалифицировано на более тяжкую часть ст. 264.

Теперь Бил посидит несколько месяцев дома и отделается «условкой».

Дело на начальной стадии расследования и в нем пока много возможных поворотов. Во-первых, адвокат Марии Артемовой утверждал, что она находилась в предсмертном состоянии и коме. Сейчас ее состояние улучшилось. В случае смерти поcтрадавшего обвинение по ДТП существенно ужесточается (до пяти лет лишения свободы) и «условкой» будет отделаться трудно. Кроме того, пока нет публичных данных о результатах химико-токсикологического исследования (ХТИ) анализов Била. Его адвокат на следующий день после ДТП заявил, что тест якобы не показал наличия следов алкоголя и наркотиков. Скорее всего, речь шла об экспресс-тесте. После него анализ отправляется на ХТИ, он же может занимать пять рабочих дней, то есть результаты ХТИ могут появиться на этой неделе. Если в крови будут найдены запрещенные вещества, речь также пойдет об ужесточении статьи (до 7 лет лишения свободы, если пострадавшая выживет, и до 12 лет в противном случае).

Если в деле останется ч. 1 ст. 264, то на практике такие процессы в основном заканчиваются закрытием уголовного дела по примирению сторон или с судебным штрафом (с компенсацией ущерба пострадавшим). Таких решений за I полугодие 2020 года – 2 444 или 54% всех дел по ч. 1 и ч. 2 ст. 264. Приговоров с условным сроком существенно меньше – 409, но их вдвое больше, чем приговоров с реальным сроком (196). Про большие шансы на приговор без реального лишения свободы, если не появится новых обстоятельств, говорят и многие юристы в комментариях СМИ. Например, юрист Михаил Салкин заявил «Коммерсанту»: «Если по результатам судебной экспертизы выяснится, что водитель соблюдал ПДД и, действительно, не мог психоэмоционально среагировать, то, конечно, он освобождается от уголовной ответственности, выносится оправдательный приговор, и дело прекращается. Если же станет понятно, что все-таки нарушение имело место, то дальше нужно будет устанавливать, что конкретно повлекло за собой причинение вреда <…> В любом случае это не тяжкая статья. По ней реальное лишение свободы никогда не выносится, но право отберут в любом случае».

При этом, несмотря на компенсацию ущерба всем пострадавшим и даже согласие пострадавшей на примирение с Билом, суд все еще сможет приговорить его к реальному лишению свободы, учтя отягчающие обстоятельства – стиль вождения, штрафы, публичное поведение.